— Упрямая! Как эти две Светлые! — сцепив зубы пробормотала мачеха.

Я помотала головой: ничего не понимала. Каждое ее новое заявление всё больше запутывало меня.

— О чём вы, матушка? — по привычке обратилась к ней я. — Вы же даже не знали мою маму.

— Не знала я её, как же! — усмехнулась ведьма и наклонила голову, рассматривая меня. — Такая же наивная доверчивая дурочка была. Подружка её, Светлая Эола оказалась истинной для наследника рода Снежных драконов. И это тогда, когда я почти стала его женой!

От этого воспоминания на лица ведьмы появился страшный оскал. Она будто смотрела мимо меня. Мне бы убегать, да я, казалось, приросла к месту.

— Конечно, я перестала для него существовать, словно стала пустым местом! И все остальные: подданные, его родители, и даже мои родственники восхищались Эолой, забыв обо мне. Но я-то помнила об этом предателе. Не должен был его род продолжаться, поэтому наслала я на всех Снежных проклятье, и их дети должны были стать ледышками!

Рассказывая, ведьма медленно обходила стол, приближалась ко мне. Я заставила себя отмереть, несмотря на страх, и отступить, обходя стол в другую сторону. Так мы и двигались по кругу.

— Но нет, Эола оказалась слишком самоотверженной. Она отдала своё бессмертие, чтобы спасти Нивеуса. Он стал живой ледышкой, не способной что-то чувствовать, но мать поставила условие: однажды родится девочка, которая растопит лёд земель, и мальчик снова оттает.

Я слушала с ужасом от поступка ведьмы и восторгом от самопожертвования матери Нивеуса. Надеюсь, он может ещё вспомнить маму и оценить то, что она для него сделала.

— Когда родилась ты, в предгорьях впервые вскрылись по весне ручьи. Я поняла, что это знак, — я отшатнулась к стенке, когда увидела, как вытянулись крючковатые пальцы и удлинились ногти ведьмы. — И тут я не смогла довести проклятье до конца. Ты должна была исчезнуть, развеяться по ветру. Но твоя мать закрыла тебя, зачахла сама, оставив тебе это кольцо и шкатулку. Мне оставалось тогда только одно — быть всё время рядом, чтобы в нужный момент подобраться к Нивеусу. И закончить начатое, уничтожив цветок!

Я ахнула и закрыла рот рукой. Неужели все эти годы она ждала момента, чтобы добраться до Хозяина? Но как же…

— Но как вы могли знать, что цветок кому-то может понадобиться, особенно принцессе?

— А это было совсем легко устроить. Подумаешь, угостить маленькую доверчивую девочку ярмарочной заморской сладостью! — она снова вернулась взглядом ко мне и хищно посмотрела на цветок в моих руках. — Отдавай. Или возьму силой!

— Ни за что, — я покачала головой.

Тогда она вытянула руку и в меня полетели несколько ледяных игл. Одна из них больно вонзилась в руку. Я охнула и выпустила горшочек, который упал и покатился по полу. Я кинулась к нему. Ведьма яростно крикнула что-то, и я зажмурилась, ожидая, что вот-вот мне в спину прилетит что-то ещё. Но…

Воздух вокруг заледенел, а стены покрылись инеем. Я медленно подняла глаза и увидела, что рядом стоит Нивеус и просто поднятой рукой останавливает яростный шквал огня, который явно должен был меня сжечь. Сердце забилось чаще: он здесь, он пришёл! Пришёл спасти меня. Хозяин смотрел на ведьму, и на обычно равнодушно-холодном его лице проглядывалась затаённая ярость.

Когда огненный поток кончился, Нивеус присел рядом со мной и внимательно всмотрелся в моё лицо, но не стал прикасаться.

— Я обещал, что найду тебя где угодно? — мягко сказал он.

Я отвлеклась буквально на секунду, но ведьма успела добраться до цветка и с победным смехом резко сорвала его. Нивеус дёрнулся, будто от неожиданного удара.

— Ярика, — с грустной улыбкой прошептал он. — Прости.

Он начал медленно леденеть от кончиков пальцев, пока его глаза тоже не покрыла ледяная корка.

Глава 24. Шкатулка

Я не могла поверить своим глазам. Как же могло так произойти? Не мог же он действительно заледенеть? Он же должен был оттаять душой! Это же точно произошло, ведь иначе бы он не пришёл спасать меня.

Ведьма продолжала злорадно смеяться. Она с размаха бросила горшочек на пол, и он разлетелся на мелкие кусочки, а цветок совсем почернел и рассыпался в пыль. Ах! Но теперь же и огнянка вернётся к принцессе!

Во мне будто что-то сначала оборвалось, грудь сжали невыносимые тиски, а из глаз брызнули слёзы. Да как же надо ненавидеть, чтобы совершить столько зла?

Нивеус застыл ледяной статуей около меня. Я кинулась к нему и обняла, положив голову ему на плечо. Стало жутко холодно, будто вот-вот сама стану такой же, как Нивеус. Но я не могла его отпустить. Я не могла поверить, что он заледенел навсегда.

Мои слёзы скатывались по щекам и моментально застывали на фигуре Нивеуса. Я пыталась вздохнуть, но не могла.

Тут из колечка выскочил Ветерок и начал вокруг меня крутиться. Чувствуя, что вот-вот потеряю сознание, а там ведьме ничего не помешает и со мной что-то сделать, я на прощание ласково погладила своего непоседливого духа.

Глаза закрылись сами собой, но я не провалилась в тёмное забытье. Пальцы руки, что касались Ветерка, стало покалывать, будто маленькими иголочками, а потом по всему телу разлился жар.

Мне казалось, меня наполнила какая-то новая, непривычная сила. Дышать стало легко-легко. Я распахнула глаза и увидела, что от моих прикосновений ледяная корка, что покрывала Нивеуса, начинает таять и трескаться. У меня появилась надежда, и я, не сдержавшись, прижалась губами к губам Нивеуса. Сначала холодные, они стали постепенно теплеть, а потом я почувствовала, как горячие большие руки обняли меня и прижали к себе. Его слегка шершавые губы разомкнулись и обхватили мои. Нивеус поцеловал меня в ответ нежно и упоительно, как будто утолял давно мучившую его жажду.

— Нивеус! — воскликнула я и смущённо отстранилась.

Но он не позволил это сделать надолго. Он снова притянул меня к себе, с улыбкой выдохнув моё имя. Сердце ликовало. Нивеус жив он рядом, он… Оттаял и душой, и телом!

Казалось, мы в этот миг забыли обо всём, что нам угрожало. Но ненадолго. Над нами послышалось отчаянный полузвериный рык. Ведьма.

Мы разомкнули объятия. Нивеус обнял меня одной рукой, а вторую выставил вперёд и перед нами возник ледяной щит. Вовремя, потому что ведьма приближалась к нам, окутанная какой-то тёмной магией, которую она собрала в клубок и направила на нас.

Я замерла, прижавшись к горячей груди Нивеуса, и не сводила взгляда с надвигающейся тьмы. Но она разбилась о щит и разлетелась в стороны, растаяв как дым. Тогда ведьма чуть двинула пальцами, и в её руках появились два чёрных кинжала, с которыми она кинулась вперёд.

Я в сердцах пожелала сдуть её подальше и инстинктивно выставила руку перед собой. Из неё. вырвался поток воздуха и отбросил ведьму от нас. Я ахнула. Ничего себе!

Нивеус убрал защиту. Сердце подскочило к груди: я была уверена, что колдунья вот-вот добежит и атакует нас. Нивеус взмахнул рукой, и в неё полетели ледяные иглы. Одна из них попала в грудь, там, где сердце, и женщина превратилась в ледяную статую. Прямо так, как была, с растерянным, но всё ещё озлобленным выражением лица.

Нивеус встал и, взяв меня за руки, помог подняться.

— Пожалуй, то спонтанное решение подарить тебе колечко было самым лучшим в моей жизни, — улыбнулся он и аккуратно, с небольшой опаской дотронулся до моего лица. — Хотя я тебя всё равно нашёл бы. Где бы ты ни была.

— А я бы вернулась, — улыбнулась я.

Потом мой взгляд упал на разбитый горшочек.

— Принцесса! Её проклятье тоже вернулось! — испугалась я.

— Все проклятья ведьмы рассеялись в тот же миг, когда она стала ледяной статуей, — успокоил Нивеус и ласково, медленно провёл кончиками пальцев по моей щеке, будто изучая новые для него ощущения. — Какая у тебя нежная кожа…

Он подхватил меня на руки, крепко прижал к себе и вышел из дома. На крыльце нас встретил испуганный папенька, за которым пряталась сестра. Сколько же я пробыла у Нивеуса? Казалось, всего несколько дней, а на самом деле как минимум пару месяцев?